Что мы потеряли

По газете: ЯМАЛ и ИННОВАЦИИ, № 18/95/ от 20 сентября 2012г., Валерий Торгашев, д.т.н., профессор Санкт-Петербургского института информатики и автоматизации РАН.
С середины сороковых годов, в СССР создается целый ряд инновационных отраслей, таких, как атомная, ракетная, вычислительная техника, электроника, где мы не уступали США, а опережали. Все остальные страны были далеко позади.
Уже в 1948 году, когда в мире не было ни одного действующего изделия, в Союзе по инициативе Сталина создали Институт точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ) АН СССР и Специальное конструкторское бюро N245 («СКБ-245»). В 1951 году появляется первая советская цифровая вычислительная маши¬на МЭСМ - сразу как промышленный образец. Следует заметить, что первые промышленные компьютеры в США (UNIVAC 1) и в Англии (Ferranti Mark 1) так¬же появились в том же 1951 году. В 1953 году начинается серийное производство машин БЭСМ, «Стрела» и М-2 (для военных применений), которые находились на уровне лучших американских компьютеров того времени и существенно превосходили компьютеры других стран.
В 50-х годах и советская электроника была на высоком уровне. Промышленное производство полупроводниковых транзисторов в США началось в марте 1958 года фирмой Fairchild Corp. при цене $150 за штуку. К осени 1957 года транзисторы в СССР были не только общедоступны, но и дешевы (в пересчете на американские деньги менее доллара за штуку).
Еще более поразительными были успехи экономики в целом, несмотря на полное отсутствие внешних кредитов и минимальные объемы нефтяных денег (газовых денег не было). В 1947 году промышленный потенциал СССР был полностью восстановлен, а в 1950 году он вырос более чем в 2 раза по отношению к довоенному 1940 году. Ни одна из стран, по¬страдавших в войне, к этому времени не вышла даже на до¬военный уровень, несмотря на мощные финансовые вливания со стороны США. Лимитированное распределение продуктов по карточкам отменено в СССР в 1947 году, а в Англии, несмотря на помощь США, лишь в 1954 году.
ПУТЬ В НИКУДА: С середины 50-х годов ситуация начала резко меняться. Снижаются темпы роста, а в ряде областей возникают настоящие провалы. Вот как сказал об этом в 1991 году японский миллиардер Хероси Теравама, обращаясь к советским экономистам: «В 1939 году вы, русские, были умными, а мы, японцы - дураками. В 1949 году вы стали еще умнее, а мы были пока дураками. А в 1955 году мы поумнели, а вы превратились в пятилетних детей. Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей. Во всех наших фирмах висят ваши лозунги сталинской поры».
В 1939 году в СССР был разработан новый метод повышения эффективности экономики (МПЭ). МПЭ использовался в большинстве отраслей народного хозяйства. В 1955 году Япония заимствовала МПЭ, что обеспечило ее бурный экономический рост, а СССР в том же году отказался от МПЭ, что обусловило последую¬щую деградацию экономики. Об этом методе в настоящее время неизвестно абсолютно ничего.
МПЭ являлся совокупностью материаль¬ных и моральных стимулов для активизации творческой активности масс. Система стимулов варьировалась в зависимости от отрасли и типа предприятия. Эти стимулы не распространялись на начальников любого ранга.
Материальные стимулы заключались в коллективных и индивидуальных премиях, выплачиваемых сразу после приемки разрабатываемого изделия госу¬дарственной комиссией (в тот же день), если в акте комиссии отмечалось улучшение характеристик изделия по отношению к техническому заданию. Эту премию получали все члены коллектива, участвующего в проекте, в одинаковом раз¬мере независимо от должности. Существовали и индивидуальные премии. За каждую новацию ав¬торам выплачивалась дополни¬тельная сумма, кратная вознаграждению, полученному каждым членом коллектива, что не отменяло и обычных вознаграждений за экономический эффект, полученный от внедрения изобретения или рационализаторского предложения. Руководитель проекта, как правило, не занимавший административной должности, так¬же получал дополнительную премию. Моральные стимулы заключались в том, что лица, обеспечившие коллективу получение таких премий, ускоренно продвигались по службе и в основном из их числа назначались руководители проектов.
Необходимо отметить и хороший моральный климат в научно-технических коллективах. К людям, способным к творческой работе, коллеги относились бережно, стараясь освободить их от рутинной работы без всяких указаний начальства, так как успехи одного распространялись на всех. Иными словами, человек человеку был другом.
При относительно небольших затратах эффективность МПЭ была исключительно высока во всех отраслях народного хозяйства. Так, за 4 военных года себестоимость производства большинства образцов вооружений (самолеты, танки и т.д.) была снижена в 2-3 раза. Даже винтов¬ка Мосина, разработанная еще в XIX веке, подешевела в 1,6 раза. МПЭ позволял в максимальной степени использовать творческую активность рядовых исполните¬лей и выявлять яркие таланты.
При использовании МПЭ любой член коллектива осознавал свою значимость для общего про¬цесса и с готовностью выполнял любую часть работы, даже в том случае, если эта работа не соответствовала его статусу. Взаимная доброжелательность, стремление оказать помощь друг другу были совершенно типичными чертами. По сути, каждый член коллектива считал себя личностью, а не винтиком сложного механизма. Изменялись и взаимоотношения начальников с подчиненными. Вместо приказов и указаний начальник стремился разъяснить каждому подчиненному, какую роль в общем деле играет та работа, которая ему поручается. По мере становления коллективов и формирования новой психологии сами материальные стимулы отходили на задний план и уже не являлись главной движущей силой.
Об экономическом эффекте творческой атмосферы свидетельствует следующее. Мой первый проект вычислительного устройства для управления пусковыми ракетными установками для системы ПРО А-35 был выполнен за 2 года. Аналогичный по сложности проект суперкомпьютера ЕС-2704 при вдвое большем по численности коллективе и том же руководи¬теле выполнялся уже 6 лет (1982¬-1988). И еще один пример. При создании советского стратегического бомбардировщика Ту-4 в качестве образца был взят американский бомбардировщик Б-29. Работа по изучению доставленного в Москву Б-29 началась в июле 1945 года. Менее чем через год, в марте 1946-го, техническая документация была передана на серийный завод. В мае 1947 года состоялся первый полет. А с начала 1949 года бомбардировщик был принят на вооружение. В послесталинский период от начала разработки са¬молета до его серийного производства проходило 8-12 лет.
В середине 50-х годов МПЭ был тихо и незаметно отменен.